Название: Полоз
Пейринг: Дино/Хибари
Автор: Hibarin
Рейтинг: PG
Жанр: экшн, романс
Предупреждение: dark!Дино
Примечание: по заявке "Дино | Хибари. Связать последнего кнутом и бросить в лесу. Внезапный страх одиночества. A+"
– Кёя, садись в машину, – Дино гостеприимно распахнул заднюю дверцу большого черного джипа и сделал приглашающий жест рукой.
– Хм. Это зачем? – неодобрительно покосился на темные от тонировки на стеклах недра салона Хибари.
Впрочем, быстро и без лишних колебаний забрался внутрь: забить Каваллоне до смерти он всегда и везде успеет.
– Пристегнись, – Каваллоне просунул голову на задний ряд и подмигнул: – Мы поедем быстро.
Протянув руку, он помог Хибари защелкнуть фиксатор ремня в замке, видя, что подросток в непривычной ему среде растерялся, хотя и старался не подавать вида, держась как всегда гордо и независимо.
– Сегодня мы будет отрабатывать технику выживания, – лучезарно улыбнулся Дино, поддерживая визуальный контакт с Хибари при помощи зеркала заднего вида, – а для этого нам нужно подходящее место. Вот, посмотри, я как раз нашел такое, – Каваллоне помахал в воздухе картой, из чего Кёя уловил только то, что они направляются в глухой лес в паре сотен километров от ближайшего населенного пункта.
«Что ж, тем лучше», – усмехнулся про себя Кёя и уставился в окно.
Несмотря на то, что Ромарио гнал во весь опор, Хибари успел заскучать от монотонно мелькающих за окном полей, перелесков, километровых столбиков и встречных машин, все более и более редких. В джипе было душно и пахло бензином, и Кёя уже почти мечтал отстегнуть ненавистный ремень безопасности, ощутить под ногами твердую землю и вздохнуть полной грудью.
– Эй, – он, не церемонясь, ткнул тонфой в спинку переднего сидения с торчащей из-за него лохматой меховой опушкой капюшона, – долго еще?
– Скоро приедем, потерпи капельку, – проворковал Дино, умиляясь бесстрашию, с каким его подопечный согласился на предложенную ему полную коварства авантюру.
Ему было даже немного жаль парня, пускай тот хорохорился и изображал независимого и неуязвимого, ведь он не знал, какое испытание ему приготовил Каваллоне.
Вскоре джип сбавил скорость, и шины, замедляясь, зашуршали по мелким камешкам на обочине. Шум и шорох сменились давящей на барабанные перепонки тишиной.
– Приехали! – Дино отстегнул ремень и первым выпрыгнул из машины, тут же сладко потягиваясь и жмурясь против лучей играющего с большими белыми облаками солнца.
Хибари первым делом огляделся: местность была ему совершенно не знакома, хотя следы присутствия человека наложили на нее свой уродливый отпечаток: там, где они остановились, на добрых четыреста метров в глубину от узенького двухполосного шоссе лес был вырублен, а желтая глинистая земля вспорота гусеницами грейдера, выворотившего из земли ослепительно белые кости камней.
Дино открыл багажник и достал из него три пары резиновых сапог, с гулким стуком сгружая их все на асфальт.
– Кёя, надевай, – Каваллоне подмигнул смотрящему с недоумением Хибари, – мы пойдем в лес, а там могут быть змеи, ну или просто сырые места. Ты же не хочешь простыть из-за собственного упрямства?
Переодевшись, все трое зашагали по широкой грейдерной дороге к лесу. Над вырубкой в этот ранний сентябрьский почти еще летний день жужжали насекомые, из нагретой земли к солнцу тянулись невзрачные на первый взгляд, но такие изящные и нежные при ближайшем рассмотрении головки цветов сорных растений с грубыми шиповатыми стеблями. Тишина и тепло дарили иллюзию покоя.
С края лес показался Кёе приветливым. Стоило им только ступить под сень деревьев, как пахнуло влагой, запахами мха и прелых листьев, воды, смолы и грибов. Сухая и ломкая горьковато-пряная флора пустыря сменились тонкой и нежной растительностью тени, робко ловящей играющие в ветвях деревьев лучики. Солнце пронизывало лес до подстилки, и он казался ожившей идиллической открыткой с сияющими капельками алмазной росы на паутинках, низких кустарничках и травах, мелодично поющими пташками и чарующе шелестящей листвой.
Но опушка скоро закончилась, превратившись в настоящий лес, скрывающий от взгляда небо и солнце. Сухие прутья гулко похрустывали под ногами, прошлогодние листья и опавшая хвоя застилали еще видневшиеся клочки голой земли, которые то и дело сменялись куртинами сухого на первый взгляд мха, в котором оставались глубокие следы. Кёя решил, что с такими приметными следами, остающимися после них, они уж точно не заблудятся, даже если Каваллоне потеряет карту.
– Будь бдителен, Кёя, – предупредил Дино, как только они углубились под сень деревьев, – это лес. Лес живет по своим законам, которые не всегда подвластны человеку.
Хибари не совсем понял, к чему Ханеума говорит этот бред, поэтому предпочел пропустить его болтовню мимо ушей. У него были свои законы, не зависящие от того, где Кёя находился, но вкрадчивые слова почему-то врезались в память и еще некоторое время звучали в его сознании.
Каваллоне уверенно вышагивал впереди их маленькой группы, за ним шел Кёя, а позади всех – Ромарио. Хибари заинтересованно смотрел по сторонам, стараясь на всякий случай запомнить дорогу: с этого разгильдяя еще станется посеять карту, навигатор и вообще все, что при нем есть.
Однако полчаса ходьбы спустя Кёя начал понимать, что Каваллоне каким-то неведомым образом ориентируется на местности без посторонней помощи, ведь с картой тот не сверялся, а лишь изредка поглядывал в нее, да и то, казалось, больше для вида. Дино то и дело оборачивался и хитро подмигивал хмурому как воробей в ненастный день Хибари.
– И далеко ты собрался? – совсем не миролюбиво поинтересовался Кёя, предупреждающе лязгая тонфой о металлические пуговицы на рукаве.
– Хехе, уже боишься? – Дино резко остановился, так что зазевавшийся Хибари едва не влетел в него.
– Ничего я не боюсь, – проворчал тот, – просто надоело тратить время по пустякам, тоже мне вожатый бойскаутов.
Кёя презрительно фыркнул.
– Хочешь, ты пойдешь впереди и сам выберешь, куда нам двигаться? – предложил Дино, протягивая подростку карту.
Хибари отмахнулся, наспех сворачивая нелепый зеленовато-голубой лист бумаги. Читать карты он не умел, да и где они находились, вряд ли бы смог распознать, одно дело смотреть сверху, и совсем другое, когда вокруг тебя такие заросли, что на сто метров не видать, что дальше. Однако идти впереди Кёя не отказался.
В лесу было тихо, все птицы остались на опушке. Деревья, казалось, доставали до неба, высокие и совершенно прямые, лишенные раскидистых крон и больше похожие на зеленые свечи.
Шагая вперед и выбирая дорогу так, чтобы достигнуть приглянувшегося поворота и увидеть, что скрывается за ним, Хибари настолько увлекся, что пропустил момент, когда перестал слышать шаги за спиной. Обернувшись, он обнаружил, что ни Дино, ни Ромарио позади нет.
«Отстали что ли?» – раздраженно подумал Кёя, даже не думая о том, что они могли сделать это намеренно, а вслух негромко окликнул:
– Эй!
С ближайшего дерева слетела средних размеров птица и с испуганным криком унеслась в чащобу, отчаянно хлопая черно-белыми крыльями. Кёя удивился тону своего голоса, неуверенному и как будто дрогнувшему.
Хибари скривился от отвращения к самому себе и стал прислушиваться. Ни шагов, ни голосов слышно не было, как будто он так и пришел в лес в гордом одиночестве, только поднявшийся ветер тревожно шумел в кронах. Кёя уставился в карту, но понял, что она бесполезна. Отбросив ее в сторону, он зашагал, куда глаза глядят.
Несколько минут или десятков минут спустя – Хибари не мог сказать точно – он вышел на небольшую круглую поляну, отграниченную от остального леса вековыми соснами с янтарными гладкими на вид стволами и густо поросшую кустиками багульника. Над поляной витал дурманящий запах, от которого начинала кружиться голова. Густым едким туманом он растекался промеж прямых сосновых стволов далеко за пределы поляны. Хибари на мгновение показалось, что он наблюдает за собой со стороны.
«Что еще за чертовщина», – Кёя нахмурился, когда сосны как будто поплыли перед глазами.
Как вдруг воздух рассек свист, и на спину Кёи обрушился обидный хлесткий удар кнута. Хибари подался было вперед от неожиданности, будто собираясь бежать от нападавшего, но в момент взял себя в руки и, оскалившись от боли и кровожадной радости, с тонфами наизготовку резко обернулся в сторону Каваллоне.
«Ведь, конечно, это он, больше некому», – рассудил Кёя.
Поляна показалась ему достаточно тесной, чтобы Дино с его нелепым оружием – да еще и без Ромарио – на ней было не развернуться. Кёя предвкушал легкую победу.
Однако сфокусировав зрение на Дино, Хибари моментально осознал, что этот Дино – не тот, которого он хорошо знал. На первый взгляд можно было подумать, что ничего не изменилось, те же золотисто-медовые волосы, та же зеленая куртка, отороченная мехом, тот же кнут в руках. Но в нем было нечто такое, от чего у Кёи вставали дыбом волосы на загривке и по спине бежал холодок. От этого Дино исходила опасность. Смертельная угроза, перед которой внутренний голос любого здравомыслящего человека с жаром и мольбой призывал бы хозяина к бегству. Но Хибари Кёя не был здравомыслящим человеком. Потенциальная опасность не пугала его, а наоборот, раззадоривала, притягивала и вызывала жгучий интерес, любопытство и желание во что бы то ни стало померяться силой. Хибари Кёя даже не допускал такой мысли, что кто-то может быть сильнее него. Просто этот кто-то не давал ему возможности продемонстрировать всю свою мощь, капитулируя после первого серьезного удара, достигшего цели.
Дино Каваллоне стоял поодаль и недобро вызывающе улыбался, через локоть сматывая кнут как будто для нового удара. По кнуту бежали золотистые искры пламени, крохотные, едва различимые, но злые, готовые сорваться и ужалить.
– Кёя, – в его интонации Хибари послышалось что-то инфернальное и холодное, почти как у травоядного Савады в гиперрежиме, заставившее вздрогнуть, – нападай. Твоя тренировка давно началась.
Хибари было рванул в сторону Дино, но того уже и след простыл.
«Что это? Галлюцинация?» – Хибари недоуменно озирался. – «Да нет же, быть не может», – решил он, сосредотачиваясь на вполне ощутимой и реальной боли, жгущей спину. – «Тогда куда запропастился этот чертов Ханеума?»
– Эй, выходи, иначе забью до смерти! – с угрозой выкрикнул он, не особо задаваясь вопросом, как он собрался забить того, кого не видит и чьего присутствия даже не чувствует.
Где-то неподалеку раздался негромкий, но пробирающий до мурашек зловещий хохот, а затем в мгновение ока произошел короткий головокружительный полет и удар. Больно, до искр из глаз приложившись спиной о сосну, рухнувший на мягкий мох подросток оказался позорно стреножен кнутом и распластан по земле. Очнувшись, Кёя обнаружил, что тонфа первой же атакой были выбиты из рук и беспомощно валялись в добром десятке метров на противоположной стороне поляны. Полный провал. Поражение, такое же легкое, как та победа, которую он предвкушал.
– Вот ты и попался, – простая констатация факта, не окрашенная ни единой эмоцией. Ледяные жалящие слова, казалось, въедались в подсознание.
Каваллоне возвышался над ним, загораживая собою свет, отрешенный и чужой. Взгляд очерченных темной каймой светящихся раскаленным золотом глаз словно пронизывал насквозь, оставляя Хибари неприятное ощущение наготы и струящегося в душу холода. Такой хищный Ханеума смертельно пугал и злил Кёю, в чем тот не замедлил себе признаться. Он был должен, просто обязан выбить из него эту дурь, чтобы тот стал прежним знакомым ему Каваллоне, доводящим до белого каления своими непростительными фамильярностями и вечно нарушающим дисциплину, но уже почти что родным.
«И с каких это пор?» – удивленно возмутился про себя Хибари.
– Кёя, твои лобовые атаки никуда не годятся, – с отпечатком печали на одухотворенном лице холодно проговорил Дино, вновь сверкнув золотом глаз.
Хибари рванулся изо всех сил в попытке если не разорвать, то хотя бы ослабить путы. Если бы только ему это удалось, уж он бы тогда…
Но Дино не дал Кёе дофантазировать, что бы «он тогда». Витки черного похожего на змею кнута, скользкого и неприятно живого, под пристальным золотым взглядом стянулись сильнее, до отвратительного хруста заламывая Хибари руки за спиной, заставляя придушенно зашипеть, скаля зубы.
Каваллоне же продолжил, не сводя с подростка завораживающего долгого и голодного взгляда:
– Кёя, ты совсем еще ребенок. Ты наивен, раз полагаешь, что сильнее всех. Раз не понимаешь, что на любую силу найдется ответная и во много крат превосходящая сила. Тебе предстоит еще многому научиться и многое осознать, видишь, я еще не начал с тобой сражаться, а ты уже не в состоянии мне ответить достойно.
Словно в замедленном кино Хибари наблюдал, как тот неторопливо, словно змея перед броском, разворачивается, как взметаются в воздухе золотистые волосы, как по ближайшим багульникам пробегает легкий ветерок, когда их задевают распахнутые полы длинной фисташкового цвета куртки. Удивительно сливающейся с тоном местной растительности, как будто та и была соткана из этого леса.
Словно в замедленном кино Хибари медленно хлопал глазами, совершенно дезориентированный и оглушенный.
«Куда ты дел моего Ханеуму?» – так и хотелось ему крикнуть вслед ушедшему чужому Дино, но в глазах резко потемнело, и он потерял сознание.
Когда Хибари очнулся, и ему удалось приподняться на локте, он понял, что вновь остался совершенно один.
ФЛЭШБЭК
– Фух, кажется, оторвались, – выдохнул Дино, прислоняясь спиной к гладкому сосновому стволу и доставая из потайного внутреннего кармана кольцо с янтарной вставкой, – вот же несносный ребенок попался! Ловко мы его провели, а?
Каваллоне рассмеялся как ребенок.
– Босс, вы уверены? – Ромарио с подозрением, тревогой и некоторым неодобрением смотрел на приготовления Дино. Уж он-то знал, на что на самом деле способен глава их клана, строящий перед всеми простодушного и доброго недотепу. – Активировать этот модус в таком месте… Босс, да вы безумец! Сможете ли вы себя контролировать?
– Ромарио, друг мой, – Дино уже надел кольцо, тут же загоревшееся едва заметным, но интенсивным и яростным пламенем, – я знаю, что делаю. Кёя справится.
– А если… – начал было Ромарио.
Перед глазами у него проносились жуткие картины былых схваток, их босс, стоящий посреди разметанных тел и их обезображенных фрагментов, его руки по локоть в крови и ярко светящиеся желтые глаза, живой черной змеей извивающийся по своей воле и по прихоти владельца кнут, светлые янтарные искры, похожие на разряды электричества, прошивающие почву и металл и испепеляющие противника, и полыхающее злым интенсивным пламенем проклятое кольцо на правой руке Дино… Ромарио хотелось закричать, чтобы тот не смел, остановился, пощадил ни в чем не повинного мальчишку, но тут до его ушей долетели слова Каваллоне.
– Никаких «если», – обращенные на него некогда теплые и лучистые карие глаза теперь сияли холодным золотым светом и голодом, а голос стал вкрадчивым и пробирающим до дрожи, – я буду с ним милосерден, обещаю.
КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
Отовсюду раздавались негромкие звуки, настолько объемные, что сложно было понять, откуда они исходят. В верхушках сосен шумел ветер, порывы которого совсем не долетали до земли, не понятно с какой стороны доносились раскатистый стук дятла, зловещие поскрипывания стволов, похожие на стон леса, странные шорохи и всхлипы. Хибари различал даже то, как сухие листики багульника трутся друг о друга после его неосторожных телодвижений. Звуки наваливались, душили, прибивали к земле. Хибари хотелось зажать уши руками, лишь бы избавиться от этого дьявольского стерео. Однако вопреки всему он не поддался первому приступу паники.
Все сосны разом показались Кёе одинаковыми, и он не мог точно сказать, откуда он вышел на эту злосчастную поляну: в процессе короткой стычки Хибари не успел заметить сколько бы то ни было примечательного знака. Лежа на земле, Кёя ощутил, как от нее тянет сыростью, хотя на первый взгляд лес показался ему сухим. Подергав спеленавшие его петли кнута, Хибари довольно легко высвободился, что немало удивило его, ведь когда над ним стоял Каваллоне, Кёе казалось, что узлы только затягивались крепче при его попытках избавиться от пут.
К тому же за это время набежали тучи, небо теперь было сплошным и серым, и ни единый солнечный луч не мог указать Кёе на стороны света. Хибари попытался вспомнить, что читал в школьном учебнике биологии, но отрывочные сведения не помогли ему сориентироваться. Муравейников поблизости не было, седоватые бородки лишайника на соснах были расположены равномерно, сколько Кёя не бегал от одной сосны до другой. Под конец предпринятых им бесплодных попыток Хибари показалось, что этот заколдованный лес вообще одинаковый во все стороны, хотя когда он подходил к проклятой поляне, он отчетливо помнил, что местность изменялась.
Пообещав забить Ханеуму до смерти, как только встретится с ним снова, Хибари вернулся в круг сосен, задумчиво подобрал свои тонфы и присел на корточки посреди зарослей багульника.
Сухие пахучие покрытые рыжим подбоем листья на макушках голых узловатых стволиков задорно топорщились в разные стороны, будто насмехаясь над Кёиной беспомощностью. Хибари сорвал один такой лист, пожевал и выплюнул – гадость оказалась редкостная, под стать дурманящему запаху, от которого по спине бежал холодок, а живот неприятно сводило. Кёя не мог точно сказать, от багульника ли это с ним происходит, или же он до сих пор не пересилил свой ужас перед тем чужим Дино.
Оглядевшись, Хибари заметил кустик с округлыми сизыми ягодами, которые охарактеризовал как однозначно съедобные. Обрадовавшись, он присел рядом с ним и обобрал их в ладонь, после чего с наслаждением отправил в рот. В этом сухом лесу невозможно хотелось пить, а кроме ягод ничего, способного дать хоть каплю живительной влаги, Хибари не видел. Земля, от которой тянуло сыростью, тоже как будто насмехалась над ним. Кёя начал раздражаться.
«Надо выбираться», – подумал Хибари, вспомнив, что приехали они с Каваллоне в этот лес уже за полдень, неизвестно, сколько времени уже прошло, а значит, вскоре начнет темнеть. Ночевать в этом лесу Кёе совершенно не хотелось, как бы он ни любил уединение и природу.
Покружив по поляне еще немного, Хибари выбрал на пробу одно направление и двинулся туда, надеясь вскоре выйти на грейдерную дорогу. Ему казалось, что они не могли уйти от шоссе слишком далеко, и стоит только оказаться на этой твердой укатанной глине, как он легко выберется назад.
Неподалеку мелькнуло что-то желтое, и Хибари ускорил шаг, решив, что это и есть та самая дорога. Каково же было его разочарование, когда он осознал, что дорога, на которую он вышел, совсем не похожа на ту, по которой подлец Каваллоне завел его в эту проклятую чащу. Местность была как будто ниже, поросшая кривенькими тонкими деревцами и высокой сорной травой. По сторонам от дороги тянулись глубокие канавы, обнажавшие строение почвы. Серые возвышенности чередовались с черными линзами торфа.
«На той дороге такого не было», – помнил Кёя.
Вдалеке он заметил пересекающую эту дорогу еще одну, которая была будто повыше. Сердце Хибари встрепенулось, он радостно фыркнул своей находке и ухмыльнулся, гордый собой, будучи абсолютно уверен, что теперь точно выберется, куда нужно. Но и эта дорога оказалась не той, которую искал Кёя. Широкая и пустынная, она безмолвно простиралась в обе стороны, совершенно идентичная, казалось, нарочно такого не сделаешь, за тем исключением, что по левую руку от перекрестка вдалеке виднелся еще один.
Побежав вперед, Кёя совсем перестал смотреть под ноги, поэтому запнулся о намертво вросший в закаменевшую глину узловатый корень и изрядно приложился к прочерченному гусеницами грейдера рельефу. Но от нарастающего чувства тревоги и ощущения, что теперь он на самом деле потерялся один в незнакомом месте, Хибари не почувствовал боли в разбитом колене и горячей пульсации в ссадине на скуле. Быстро поднявшись, он вновь устремился к замеченному им перекрестку. Холодный ветер дул в лицо, дорога шла на подъем, и Кёя, совсем запыхавшись, пошел шагом.
И только выйдя на новое пересечение, он вспомнил, что от шоссе они с Ханеумой шли напрямик до леса, и никаких перекрестков на той просеке не было. По сторонам от дороги высились сосны, такие старые, что едва не касались макушками низких серых облаков.
Кёя пожалел, что выбросил карту: с ней он смог хотя бы понять, существуют ли эти вселяющие в его душу ледяной ужас дороги на самом деле, или же он блуждает в иллюзии. Удивительная, почти парковая регулярность леса, прямота дорог и четкость их пересечений, как будто они прочерчены по линейке, подсказывали Хибари, что без обмана здесь не обошлось. Еще не зная, как с ними бороться, Хибари Кёя опасался иллюзий. Ведь они не подлежали тому, чтобы расправляться с ними силой, как Кёя привык. Он твердо запомнил одно: если не поддаваться и не верить, иллюзия потеряет силу и рассыплется.
– Этой дороги не существует, – поражаясь идиотизму формулировки, произнес вслух Хибари, криво ухмыльнувшись своей догадке, и ломанул напрямик, вновь углубляясь в чащу, всматриваясь в гущу растительности в надежде увидеть места, которые он запомнил, когда они втроем только заходили в лес.
Мох прекрасно гасил все звуки, и в лесу под вечер стало тихо как в могиле. Кёе казалось, что вот-вот, стоит только свернуть за вон то дерево, и он увидит оставленные ими с Дино и Ромарио следы. Но нет; мало того, Кёя понял, что ходит кругами. Он уже узнавал развилки воображаемых тропинок, на которые попадал повторно, разбросанные там и сям по лесу огромные камни, валуны, поросшие мхом по бокам и мелкими ломкими кустарничками, словно волосами, сверху; но к своему ужасу Кёя не видел следов, на которые так понадеялся в начале пути: смятый мох быстро расправлялся, будто его и не тревожила нога человека. Хибари изо всех сил старался не поддаться панике, ведь ему уже начинало казаться, что его самого не существует, как и оставленных им следов.
Сосновый лес быстро сменился смешанным, но Кёя этого не заметил. Страх одиночества захлестнул его с новой, удесятеренной силой. Хибари несся напрямик, не разбирая дороги, тонфами откидывая с пути низко свисающие ветви и попадающиеся под ноги прутья тонких подрастающих деревец. Из-за густых лиственных крон в лесу стало темно, как в сумерках. Глаза Кёи едва успевали различать вырастающие прямо перед ним словно из-под земли черные стволы.
И только когда деревья внезапно расступились, образовав небольшой овальный просвет, Хибари остановился и огляделся, едва переводя дыхание: он стоял на топкой низкой поляне, поросшей дикими каллами, и обрамленной ажурными куртинами папоротника, дугообразно склоняющего перистые вайи к черной вязкой жиже, покрывающей это окно. С ужасом Кёя понял, что оказался на болоте и что его ноги уже по щиколотку увязли в трясине. В довершение всему из сгустившихся туч наконец полил мелкий мочкий дождь.
Капли шуршали по вайям папоротника, щелкали по водянистым листьям калл, гулко стукали по напитанной водой поверхности топи. Каллы тянулись к Хибари белыми призрачно светящимися цветками, касались холодными листьями ног. Ухватившись за ближайший папоротник, Кёя рывком выскочил из зарастающего болотца и решил впредь быть осмотрительнее. Он был наслышан о том, что такие на первый взгляд безобидные трясины могут засосать человека, и чем сильнее тот борется, тем глубже погружается в топь.
В надвигающихся сумерках в и без того мрачной еловой чаще, куда попал Хибари, стало совсем темно. Громко, будто над самым ухом Кёи протяжно вскрикнула неясыть. Хибари шарахнулся от резкого звука, разорвавшего тишину, и прижался спиной к стволу старой ели. Тоскливый крик ночной птицы буквально выдирал душу. Сердце Кёи бешено колотилось от ужаса, по ощущениям провалившись в живот. Прижав к груди кулаки с зажатыми в них тонфами, Хибари зарычал от досады, от самого того факта, что ему становилось страшно. Оно не имело права! Это животное чувство нарушало распорядок его внутреннего мира, где самым сильным существом был сам Хибари Кёя, и не было места глупым эмоциям, и уж тем более позорному страху одиночества.
Злость придала Хибари уверенности. Пробуя почву ногой, прежде чем наступить, и перескакивая по распростертым по поверхности земли корням от дерева к дереву, Кёя осторожно двинулся прочь от этого гиблого места. Когда почва под ногами перестала хлюпать, он пошел быстрее, а затем снова побежал, уверенный в том, что направление в этот раз выбрал правильное.
На пути Хибари возникла новая стена папоротника, похожая на то болото, но местность постепенно шла в гору, поэтому Кёя, не раздумывая, вбежал в эти заросли, намереваясь пересечь их по прямой. Первые несколько десятков метров он преодолел с легкостью, но дальше папоротники начинали расти все гуще, полностью скрывая от глаз почву, и Хибари снова стало страшно. Ему давно показалось, что в этом лесу все против него, вот и папоротники как назло хватают его своими бархатистыми вайями, то хлещут по лицу и рукам, то мягко поглаживают невесомыми зубчатыми пальцами светло-зеленых пластинок, баюкая и будто приглашая остановиться на отдых в их объятиях, упасть в ломкие листья хоть ненадолго. Как живые.
Перепуганный, Хибари побежал сквозь заросли, куда глаза глядят. Папоротники еще яростнее застегали его по лицу. Кёя отбивался от них тонфами, и они смыкались за его спиной, шелестя и будто насмехаясь над слабостью человека перед величием дикой природы.
Хибари впервые в жизни задумался о том, что, несмотря на его любовь к тишине и порядку, он был связан невидимыми нитями с множеством людей, и нити эти образовывали что-то наподобие паутинки, в которой он покачивался, парил, свободно раскинув руки и ноги. Однако оказавшись отрезанным от них всех, Кёя почти физически ощущал, как рвались эти нити, рвались одна за другой. Никто из всех тех, кого он знал, сейчас не думал о нем, не мог прийти на помощь, даже если бы он преодолел себя и попросил. И только одна нить продолжала тянуться от него – к Каваллоне. По ней-то Кёя и продолжал свой путь, и в данный момент она была смыслом его существования.
«Где же тебя носит, Ханеума?» – отчаянным рывком Хибари вырвался из цепких объятий папоротника на относительно свободное место и усталой спотыкающейся рысцой направился вперед.
Впервые в жизни он мечтал увидеть своего тренера и услышать его голос, с мягким акцентом и нотками легкого укора выговаривающий его имя. Хибари боялся признаться самому себе, что не помнит голоса Каваллоне, а в ушах вместо него звучит голос того, чужого Дино, тихий, вкрадчивый, как у Полоза из детских страшилок, коими Хибари Кёя считал все легенды, выдуманные жалкими слабыми людьми для оправдания собственных суеверных страхов.
«Будь бдителен, Кёя…»
– Босс, что-то вашего ученика долго нет, – взволнованно проговорил Ромарио, разглядывая в бинокль прилегающую к лесу обочину шоссе, на котором они остановили джип, – может, пора вызывать наших бойцов, чтобы прочесали лес? До наступления темноты осталось всего сорок минут…
– Терпение, мой друг, – рассеянно ответил стоящий рядом с джипом Дино, сканируя взглядом противоположное направление дороги, – я уверен, что он сумеет выбраться самостоятельно.
Каваллоне уже и сам начинал беспокоиться, но тщательно скрывал не подобающие боссу могущественного клана малодушные поползновения ринуться обратно в лес к тому самому месту, где оставил Кёю, беспомощного, насмерть испуганного и связанного. Хотя без Ромарио, пожалуй, не стоило.
– Босс, вы не забыли снять с леса иллюзию? – осторожно напомнил верный подручный. – Иначе ваш подопечный ни в жизни оттуда не выберется без вашей помощи.
– Ах, да, Ромарио, – Дино сдержанно улыбнулся, – уже с час назад, ровно в тот момент, когда мы с тобой вернулись к машине. Ты же прекрасно знаешь, что чары спадают, как только я снимаю это кольцо.
Дино продемонстрировал Ромарио, что кольца на нем нет и в помине. Стянув с пальца то самое кольцо, Каваллоне снова стал самым обыкновенным Дино, общительным, добрым и с душой нараспашку, тем самым Дино, которого так вожделел увидеть плутающий в лесу Кёя.
Хибари потерял счет времени и выбился из сил, но когда между деревьев мелькнул какой-то просвет, более явственный, чем те, которые оказывались всего-навсего полянами в лесу, он рванулся туда едва ли не бегом. Сосны и подлесок постепенно расступались, под ногами с шорохом ломались заросли хвоща. Круглые кристально прозрачные капли на тонких хрупких веточках, невесомо раскинутых во влажном воздухе, сияли алмазным блеском в последних лучах выглянувшего над горизонтом солнца. По пути Хибари то и дело отмечал краем взгляда мокрые скользкие даже на вид грибы, желтые и красно-коричневые, в воронкообразных шляпках которых скапливалась прозрачная вода. Ему очень хотелось пить. Бежать стало труднее – брюки промокли выше колен и теперь неприятным холодом липли к ногам, задерживая каждый шаг.
Впереди возникла глубокая канава, к счастью почти сухая и заросшая к концу лета высокими стеблями рогоза и кочками сухой шелестящей осоки, вытянувшей всю воду из почвы. Другой берег канавы высоко наверху открывался обочиной шоссе. Кёя с разбегу вскарабкался до середины крутого склона, и, хватаясь за прутья молодой поросли, выбрался на асфальт. Грязный, растрепанный, в мокрых и порванных брюках, и с не менее паскудным ощущением в груди, Хибари не был горд собой, несмотря на то, что, казалось, преодолел все препятствия. По правую руку метрах в четырехстах он увидел припаркованный черный джип. Внезапно, его всё еще ждали. Как это мило с их стороны.
– Кёя, ну где же ты пропадал?! – сунув бинокль в руки Ромарио, Дино бегом бросился навстречу Хибари.
Кёя, который еще с четверть часа назад грезил о том, чтобы вновь узреть между деревьев силуэт Ханеумы, его нелепую безразмерную куртку и сияющие как золото в рыцарских легендах блондинистые волосы, теперь был в гневе. Испуг мгновенно прошел, его место заняла всеобъемлющая ярость.
Хибари попытался от души приложить запыхавшегося Дино тонфой, но под басовитый смешок подогнавшего джип Ромарио удар прошел по касательной.
– Ой-ей-ей, Кё-я, – обиженно протянул Дино, потирая ушибленную скулу, – как ты встречаешь своего репетитора? Неужели ты совсем не рад меня видеть, а? И что это у тебя с лицом? – Каваллоне осторожно приподнял пальцами подбородок подростка, поворачивая его голову в сторону и осматривая ссадины, – Кёя, промыть надо, пойдем к машине, – в лучистых глазах читались искренние забота и сострадание.
Памятуя о Реборне, Каваллоне старался быть милосердным репетитором.
Хибари отвел глаза и засопел, сдерживая подкативший к горлу ком. Сегодня он понял, насколько ему, оказывается, дорог этот Каваллоне.
Дино усадил его на открытый багажник и достал аптечку. При ненавязчивом присутствии Ромарио он оказался достаточно ловким врачевателем, Кёя зачарованно наблюдал за неожиданно грациозными движениями и почти не ощущал, как антисептик щиплет кожу.
– Кёя, еще что-нибудь болит? Эй, Кёя! – Дино пощелкал пальцами у него перед носом. Вспышка ярости у подростка сменилась сонной апатией.
Хибари неопределенно мотнул головой. Он слишком устал, чтобы концентрироваться на чем-либо. Этот – знакомый – Дино его совершенно не пугал, даже наоборот, Кёя испытывал к нему некоторое доверие. Такое, что мог позволить себе расслабиться и оставить ему на откуп заботу о своих ранах.
– Так… Ты, похоже, упал, – резюмировал Дино, при беглом осмотре заметив дыру на брюках и пыльный желтый след, характерно отпечатавшийся на школьной форме, – снимай-ка штанишки.
– Что? – Хибари на секунду вернулся к реальности и приказ Каваллоне показался ему неуместным.
Зачем еще раздеваться, если и так холодно?
– Я сейчас быстро обработаю твои ссадины и дам запасную одежду, не в этом же тебе ходить.
Понимая шоковое состояние парня, Дино сам расстегнул его брюки и, приподняв под мышки, буквально вытряхнул Кёю из них. Затем, собственноручно сняв с него сапоги, Каваллоне усадил Кёю обратно и склонился над его в кровь разбитым коленом, уже распухшим и ставшим густого багрового с синевой цвета. Хибари тихо зашипел, когда Дино стал осторожно прощупывать, целы ли кости, двигая коленную чашечку под болезненным отеком.
– Чшш, Кёя, сейчас все пройдет, вот только перевяжу… Если больно, держись за меня, – приговаривал Каваллоне, отрезая конец бинта и фиксируя повязку пластырем, – ну, вот видишь?
Собрав аптечку, он потянулся вглубь багажника и достал спортивную сумку.
– Это моя запасная одежда, – пояснил Дино, – тебе она, конечно, безбожно велика, но лучше, чем ничего. Давай помогу!
Закатав слишком длинные штанины и рукава на безвольно опущенных руках Хибари, Дино, недолго думая, снял с себя куртку и завернул в нее продрогшего подростка, подталкивая к задней дверце машины и помогая забраться на сидение. Последним, что запечатлелось в памяти Кёи, был поднимающийся в прояснившееся сиреневатое небо над вырубкой огромный темно-желтый шар неполной луны, объемный и тяжелый настолько, что должен был вот-вот сорваться с небес.
Дино предпочел свое обычное пассажирское кресло впереди местечку рядом с Кёей и вопреки правилам не стал пристегиваться, а вместо этого тепло обнял мелко дрожащего Хибари и прижался щекой к взъерошенной макушке. Кёю знобило. В полумраке салона упакованный в куртку с чужого плеча он был похож на нахохленного птенца, случайно выпавшего из гнезда после первой попытки взлететь.
– Кёя, – серьезно проговорил Дино тихим умиротворяющим голосом, – ты справился.
Он мягко поцеловал Хибари в переносицу и сказал Ромарио:
– Поехали. Только не спеши.
Кёя был готов простить Дино подобную фамильярность, лишь бы тот больше не бросал его одного.
– А ты… – Хибари, цепляясь за одежду Каваллоне, чуть отстранился от него, искоса заглядывая в ставшие нормальными глаза, – ты покажешь мне еще раз свое настоящее лицо?
– Покажу, Кёя, покажу, – шепнул Дино, прижимаясь щекой к спутанным волосам. – А сейчас тебе лучше поспать, мой маленький храбрый Кёя…
Каваллоне бережно прижал к себе драгоценный сверток, из которого забавно торчала одна взъерошенная темная макушка.
Пейринг: Дино/Хибари
Автор: Hibarin
Рейтинг: PG
Жанр: экшн, романс
Предупреждение: dark!Дино
Примечание: по заявке "Дино | Хибари. Связать последнего кнутом и бросить в лесу. Внезапный страх одиночества. A+"
– Кёя, садись в машину, – Дино гостеприимно распахнул заднюю дверцу большого черного джипа и сделал приглашающий жест рукой.
– Хм. Это зачем? – неодобрительно покосился на темные от тонировки на стеклах недра салона Хибари.
Впрочем, быстро и без лишних колебаний забрался внутрь: забить Каваллоне до смерти он всегда и везде успеет.
– Пристегнись, – Каваллоне просунул голову на задний ряд и подмигнул: – Мы поедем быстро.
Протянув руку, он помог Хибари защелкнуть фиксатор ремня в замке, видя, что подросток в непривычной ему среде растерялся, хотя и старался не подавать вида, держась как всегда гордо и независимо.
– Сегодня мы будет отрабатывать технику выживания, – лучезарно улыбнулся Дино, поддерживая визуальный контакт с Хибари при помощи зеркала заднего вида, – а для этого нам нужно подходящее место. Вот, посмотри, я как раз нашел такое, – Каваллоне помахал в воздухе картой, из чего Кёя уловил только то, что они направляются в глухой лес в паре сотен километров от ближайшего населенного пункта.
«Что ж, тем лучше», – усмехнулся про себя Кёя и уставился в окно.
Несмотря на то, что Ромарио гнал во весь опор, Хибари успел заскучать от монотонно мелькающих за окном полей, перелесков, километровых столбиков и встречных машин, все более и более редких. В джипе было душно и пахло бензином, и Кёя уже почти мечтал отстегнуть ненавистный ремень безопасности, ощутить под ногами твердую землю и вздохнуть полной грудью.
– Эй, – он, не церемонясь, ткнул тонфой в спинку переднего сидения с торчащей из-за него лохматой меховой опушкой капюшона, – долго еще?
– Скоро приедем, потерпи капельку, – проворковал Дино, умиляясь бесстрашию, с каким его подопечный согласился на предложенную ему полную коварства авантюру.
Ему было даже немного жаль парня, пускай тот хорохорился и изображал независимого и неуязвимого, ведь он не знал, какое испытание ему приготовил Каваллоне.
Вскоре джип сбавил скорость, и шины, замедляясь, зашуршали по мелким камешкам на обочине. Шум и шорох сменились давящей на барабанные перепонки тишиной.
– Приехали! – Дино отстегнул ремень и первым выпрыгнул из машины, тут же сладко потягиваясь и жмурясь против лучей играющего с большими белыми облаками солнца.
Хибари первым делом огляделся: местность была ему совершенно не знакома, хотя следы присутствия человека наложили на нее свой уродливый отпечаток: там, где они остановились, на добрых четыреста метров в глубину от узенького двухполосного шоссе лес был вырублен, а желтая глинистая земля вспорота гусеницами грейдера, выворотившего из земли ослепительно белые кости камней.
Дино открыл багажник и достал из него три пары резиновых сапог, с гулким стуком сгружая их все на асфальт.
– Кёя, надевай, – Каваллоне подмигнул смотрящему с недоумением Хибари, – мы пойдем в лес, а там могут быть змеи, ну или просто сырые места. Ты же не хочешь простыть из-за собственного упрямства?
Переодевшись, все трое зашагали по широкой грейдерной дороге к лесу. Над вырубкой в этот ранний сентябрьский почти еще летний день жужжали насекомые, из нагретой земли к солнцу тянулись невзрачные на первый взгляд, но такие изящные и нежные при ближайшем рассмотрении головки цветов сорных растений с грубыми шиповатыми стеблями. Тишина и тепло дарили иллюзию покоя.
С края лес показался Кёе приветливым. Стоило им только ступить под сень деревьев, как пахнуло влагой, запахами мха и прелых листьев, воды, смолы и грибов. Сухая и ломкая горьковато-пряная флора пустыря сменились тонкой и нежной растительностью тени, робко ловящей играющие в ветвях деревьев лучики. Солнце пронизывало лес до подстилки, и он казался ожившей идиллической открыткой с сияющими капельками алмазной росы на паутинках, низких кустарничках и травах, мелодично поющими пташками и чарующе шелестящей листвой.
Но опушка скоро закончилась, превратившись в настоящий лес, скрывающий от взгляда небо и солнце. Сухие прутья гулко похрустывали под ногами, прошлогодние листья и опавшая хвоя застилали еще видневшиеся клочки голой земли, которые то и дело сменялись куртинами сухого на первый взгляд мха, в котором оставались глубокие следы. Кёя решил, что с такими приметными следами, остающимися после них, они уж точно не заблудятся, даже если Каваллоне потеряет карту.
– Будь бдителен, Кёя, – предупредил Дино, как только они углубились под сень деревьев, – это лес. Лес живет по своим законам, которые не всегда подвластны человеку.
Хибари не совсем понял, к чему Ханеума говорит этот бред, поэтому предпочел пропустить его болтовню мимо ушей. У него были свои законы, не зависящие от того, где Кёя находился, но вкрадчивые слова почему-то врезались в память и еще некоторое время звучали в его сознании.
Каваллоне уверенно вышагивал впереди их маленькой группы, за ним шел Кёя, а позади всех – Ромарио. Хибари заинтересованно смотрел по сторонам, стараясь на всякий случай запомнить дорогу: с этого разгильдяя еще станется посеять карту, навигатор и вообще все, что при нем есть.
Однако полчаса ходьбы спустя Кёя начал понимать, что Каваллоне каким-то неведомым образом ориентируется на местности без посторонней помощи, ведь с картой тот не сверялся, а лишь изредка поглядывал в нее, да и то, казалось, больше для вида. Дино то и дело оборачивался и хитро подмигивал хмурому как воробей в ненастный день Хибари.
– И далеко ты собрался? – совсем не миролюбиво поинтересовался Кёя, предупреждающе лязгая тонфой о металлические пуговицы на рукаве.
– Хехе, уже боишься? – Дино резко остановился, так что зазевавшийся Хибари едва не влетел в него.
– Ничего я не боюсь, – проворчал тот, – просто надоело тратить время по пустякам, тоже мне вожатый бойскаутов.
Кёя презрительно фыркнул.
– Хочешь, ты пойдешь впереди и сам выберешь, куда нам двигаться? – предложил Дино, протягивая подростку карту.
Хибари отмахнулся, наспех сворачивая нелепый зеленовато-голубой лист бумаги. Читать карты он не умел, да и где они находились, вряд ли бы смог распознать, одно дело смотреть сверху, и совсем другое, когда вокруг тебя такие заросли, что на сто метров не видать, что дальше. Однако идти впереди Кёя не отказался.
В лесу было тихо, все птицы остались на опушке. Деревья, казалось, доставали до неба, высокие и совершенно прямые, лишенные раскидистых крон и больше похожие на зеленые свечи.
Шагая вперед и выбирая дорогу так, чтобы достигнуть приглянувшегося поворота и увидеть, что скрывается за ним, Хибари настолько увлекся, что пропустил момент, когда перестал слышать шаги за спиной. Обернувшись, он обнаружил, что ни Дино, ни Ромарио позади нет.
«Отстали что ли?» – раздраженно подумал Кёя, даже не думая о том, что они могли сделать это намеренно, а вслух негромко окликнул:
– Эй!
С ближайшего дерева слетела средних размеров птица и с испуганным криком унеслась в чащобу, отчаянно хлопая черно-белыми крыльями. Кёя удивился тону своего голоса, неуверенному и как будто дрогнувшему.
Хибари скривился от отвращения к самому себе и стал прислушиваться. Ни шагов, ни голосов слышно не было, как будто он так и пришел в лес в гордом одиночестве, только поднявшийся ветер тревожно шумел в кронах. Кёя уставился в карту, но понял, что она бесполезна. Отбросив ее в сторону, он зашагал, куда глаза глядят.
Несколько минут или десятков минут спустя – Хибари не мог сказать точно – он вышел на небольшую круглую поляну, отграниченную от остального леса вековыми соснами с янтарными гладкими на вид стволами и густо поросшую кустиками багульника. Над поляной витал дурманящий запах, от которого начинала кружиться голова. Густым едким туманом он растекался промеж прямых сосновых стволов далеко за пределы поляны. Хибари на мгновение показалось, что он наблюдает за собой со стороны.
«Что еще за чертовщина», – Кёя нахмурился, когда сосны как будто поплыли перед глазами.
Как вдруг воздух рассек свист, и на спину Кёи обрушился обидный хлесткий удар кнута. Хибари подался было вперед от неожиданности, будто собираясь бежать от нападавшего, но в момент взял себя в руки и, оскалившись от боли и кровожадной радости, с тонфами наизготовку резко обернулся в сторону Каваллоне.
«Ведь, конечно, это он, больше некому», – рассудил Кёя.
Поляна показалась ему достаточно тесной, чтобы Дино с его нелепым оружием – да еще и без Ромарио – на ней было не развернуться. Кёя предвкушал легкую победу.
Однако сфокусировав зрение на Дино, Хибари моментально осознал, что этот Дино – не тот, которого он хорошо знал. На первый взгляд можно было подумать, что ничего не изменилось, те же золотисто-медовые волосы, та же зеленая куртка, отороченная мехом, тот же кнут в руках. Но в нем было нечто такое, от чего у Кёи вставали дыбом волосы на загривке и по спине бежал холодок. От этого Дино исходила опасность. Смертельная угроза, перед которой внутренний голос любого здравомыслящего человека с жаром и мольбой призывал бы хозяина к бегству. Но Хибари Кёя не был здравомыслящим человеком. Потенциальная опасность не пугала его, а наоборот, раззадоривала, притягивала и вызывала жгучий интерес, любопытство и желание во что бы то ни стало померяться силой. Хибари Кёя даже не допускал такой мысли, что кто-то может быть сильнее него. Просто этот кто-то не давал ему возможности продемонстрировать всю свою мощь, капитулируя после первого серьезного удара, достигшего цели.
Дино Каваллоне стоял поодаль и недобро вызывающе улыбался, через локоть сматывая кнут как будто для нового удара. По кнуту бежали золотистые искры пламени, крохотные, едва различимые, но злые, готовые сорваться и ужалить.
– Кёя, – в его интонации Хибари послышалось что-то инфернальное и холодное, почти как у травоядного Савады в гиперрежиме, заставившее вздрогнуть, – нападай. Твоя тренировка давно началась.
Хибари было рванул в сторону Дино, но того уже и след простыл.
«Что это? Галлюцинация?» – Хибари недоуменно озирался. – «Да нет же, быть не может», – решил он, сосредотачиваясь на вполне ощутимой и реальной боли, жгущей спину. – «Тогда куда запропастился этот чертов Ханеума?»
– Эй, выходи, иначе забью до смерти! – с угрозой выкрикнул он, не особо задаваясь вопросом, как он собрался забить того, кого не видит и чьего присутствия даже не чувствует.
Где-то неподалеку раздался негромкий, но пробирающий до мурашек зловещий хохот, а затем в мгновение ока произошел короткий головокружительный полет и удар. Больно, до искр из глаз приложившись спиной о сосну, рухнувший на мягкий мох подросток оказался позорно стреножен кнутом и распластан по земле. Очнувшись, Кёя обнаружил, что тонфа первой же атакой были выбиты из рук и беспомощно валялись в добром десятке метров на противоположной стороне поляны. Полный провал. Поражение, такое же легкое, как та победа, которую он предвкушал.
– Вот ты и попался, – простая констатация факта, не окрашенная ни единой эмоцией. Ледяные жалящие слова, казалось, въедались в подсознание.
Каваллоне возвышался над ним, загораживая собою свет, отрешенный и чужой. Взгляд очерченных темной каймой светящихся раскаленным золотом глаз словно пронизывал насквозь, оставляя Хибари неприятное ощущение наготы и струящегося в душу холода. Такой хищный Ханеума смертельно пугал и злил Кёю, в чем тот не замедлил себе признаться. Он был должен, просто обязан выбить из него эту дурь, чтобы тот стал прежним знакомым ему Каваллоне, доводящим до белого каления своими непростительными фамильярностями и вечно нарушающим дисциплину, но уже почти что родным.
«И с каких это пор?» – удивленно возмутился про себя Хибари.
– Кёя, твои лобовые атаки никуда не годятся, – с отпечатком печали на одухотворенном лице холодно проговорил Дино, вновь сверкнув золотом глаз.
Хибари рванулся изо всех сил в попытке если не разорвать, то хотя бы ослабить путы. Если бы только ему это удалось, уж он бы тогда…
Но Дино не дал Кёе дофантазировать, что бы «он тогда». Витки черного похожего на змею кнута, скользкого и неприятно живого, под пристальным золотым взглядом стянулись сильнее, до отвратительного хруста заламывая Хибари руки за спиной, заставляя придушенно зашипеть, скаля зубы.
Каваллоне же продолжил, не сводя с подростка завораживающего долгого и голодного взгляда:
– Кёя, ты совсем еще ребенок. Ты наивен, раз полагаешь, что сильнее всех. Раз не понимаешь, что на любую силу найдется ответная и во много крат превосходящая сила. Тебе предстоит еще многому научиться и многое осознать, видишь, я еще не начал с тобой сражаться, а ты уже не в состоянии мне ответить достойно.
Словно в замедленном кино Хибари наблюдал, как тот неторопливо, словно змея перед броском, разворачивается, как взметаются в воздухе золотистые волосы, как по ближайшим багульникам пробегает легкий ветерок, когда их задевают распахнутые полы длинной фисташкового цвета куртки. Удивительно сливающейся с тоном местной растительности, как будто та и была соткана из этого леса.
Словно в замедленном кино Хибари медленно хлопал глазами, совершенно дезориентированный и оглушенный.
«Куда ты дел моего Ханеуму?» – так и хотелось ему крикнуть вслед ушедшему чужому Дино, но в глазах резко потемнело, и он потерял сознание.
Когда Хибари очнулся, и ему удалось приподняться на локте, он понял, что вновь остался совершенно один.
ФЛЭШБЭК
– Фух, кажется, оторвались, – выдохнул Дино, прислоняясь спиной к гладкому сосновому стволу и доставая из потайного внутреннего кармана кольцо с янтарной вставкой, – вот же несносный ребенок попался! Ловко мы его провели, а?
Каваллоне рассмеялся как ребенок.
– Босс, вы уверены? – Ромарио с подозрением, тревогой и некоторым неодобрением смотрел на приготовления Дино. Уж он-то знал, на что на самом деле способен глава их клана, строящий перед всеми простодушного и доброго недотепу. – Активировать этот модус в таком месте… Босс, да вы безумец! Сможете ли вы себя контролировать?
– Ромарио, друг мой, – Дино уже надел кольцо, тут же загоревшееся едва заметным, но интенсивным и яростным пламенем, – я знаю, что делаю. Кёя справится.
– А если… – начал было Ромарио.
Перед глазами у него проносились жуткие картины былых схваток, их босс, стоящий посреди разметанных тел и их обезображенных фрагментов, его руки по локоть в крови и ярко светящиеся желтые глаза, живой черной змеей извивающийся по своей воле и по прихоти владельца кнут, светлые янтарные искры, похожие на разряды электричества, прошивающие почву и металл и испепеляющие противника, и полыхающее злым интенсивным пламенем проклятое кольцо на правой руке Дино… Ромарио хотелось закричать, чтобы тот не смел, остановился, пощадил ни в чем не повинного мальчишку, но тут до его ушей долетели слова Каваллоне.
– Никаких «если», – обращенные на него некогда теплые и лучистые карие глаза теперь сияли холодным золотым светом и голодом, а голос стал вкрадчивым и пробирающим до дрожи, – я буду с ним милосерден, обещаю.
КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
Отовсюду раздавались негромкие звуки, настолько объемные, что сложно было понять, откуда они исходят. В верхушках сосен шумел ветер, порывы которого совсем не долетали до земли, не понятно с какой стороны доносились раскатистый стук дятла, зловещие поскрипывания стволов, похожие на стон леса, странные шорохи и всхлипы. Хибари различал даже то, как сухие листики багульника трутся друг о друга после его неосторожных телодвижений. Звуки наваливались, душили, прибивали к земле. Хибари хотелось зажать уши руками, лишь бы избавиться от этого дьявольского стерео. Однако вопреки всему он не поддался первому приступу паники.
Все сосны разом показались Кёе одинаковыми, и он не мог точно сказать, откуда он вышел на эту злосчастную поляну: в процессе короткой стычки Хибари не успел заметить сколько бы то ни было примечательного знака. Лежа на земле, Кёя ощутил, как от нее тянет сыростью, хотя на первый взгляд лес показался ему сухим. Подергав спеленавшие его петли кнута, Хибари довольно легко высвободился, что немало удивило его, ведь когда над ним стоял Каваллоне, Кёе казалось, что узлы только затягивались крепче при его попытках избавиться от пут.
К тому же за это время набежали тучи, небо теперь было сплошным и серым, и ни единый солнечный луч не мог указать Кёе на стороны света. Хибари попытался вспомнить, что читал в школьном учебнике биологии, но отрывочные сведения не помогли ему сориентироваться. Муравейников поблизости не было, седоватые бородки лишайника на соснах были расположены равномерно, сколько Кёя не бегал от одной сосны до другой. Под конец предпринятых им бесплодных попыток Хибари показалось, что этот заколдованный лес вообще одинаковый во все стороны, хотя когда он подходил к проклятой поляне, он отчетливо помнил, что местность изменялась.
Пообещав забить Ханеуму до смерти, как только встретится с ним снова, Хибари вернулся в круг сосен, задумчиво подобрал свои тонфы и присел на корточки посреди зарослей багульника.
Сухие пахучие покрытые рыжим подбоем листья на макушках голых узловатых стволиков задорно топорщились в разные стороны, будто насмехаясь над Кёиной беспомощностью. Хибари сорвал один такой лист, пожевал и выплюнул – гадость оказалась редкостная, под стать дурманящему запаху, от которого по спине бежал холодок, а живот неприятно сводило. Кёя не мог точно сказать, от багульника ли это с ним происходит, или же он до сих пор не пересилил свой ужас перед тем чужим Дино.
Оглядевшись, Хибари заметил кустик с округлыми сизыми ягодами, которые охарактеризовал как однозначно съедобные. Обрадовавшись, он присел рядом с ним и обобрал их в ладонь, после чего с наслаждением отправил в рот. В этом сухом лесу невозможно хотелось пить, а кроме ягод ничего, способного дать хоть каплю живительной влаги, Хибари не видел. Земля, от которой тянуло сыростью, тоже как будто насмехалась над ним. Кёя начал раздражаться.
«Надо выбираться», – подумал Хибари, вспомнив, что приехали они с Каваллоне в этот лес уже за полдень, неизвестно, сколько времени уже прошло, а значит, вскоре начнет темнеть. Ночевать в этом лесу Кёе совершенно не хотелось, как бы он ни любил уединение и природу.
Покружив по поляне еще немного, Хибари выбрал на пробу одно направление и двинулся туда, надеясь вскоре выйти на грейдерную дорогу. Ему казалось, что они не могли уйти от шоссе слишком далеко, и стоит только оказаться на этой твердой укатанной глине, как он легко выберется назад.
Неподалеку мелькнуло что-то желтое, и Хибари ускорил шаг, решив, что это и есть та самая дорога. Каково же было его разочарование, когда он осознал, что дорога, на которую он вышел, совсем не похожа на ту, по которой подлец Каваллоне завел его в эту проклятую чащу. Местность была как будто ниже, поросшая кривенькими тонкими деревцами и высокой сорной травой. По сторонам от дороги тянулись глубокие канавы, обнажавшие строение почвы. Серые возвышенности чередовались с черными линзами торфа.
«На той дороге такого не было», – помнил Кёя.
Вдалеке он заметил пересекающую эту дорогу еще одну, которая была будто повыше. Сердце Хибари встрепенулось, он радостно фыркнул своей находке и ухмыльнулся, гордый собой, будучи абсолютно уверен, что теперь точно выберется, куда нужно. Но и эта дорога оказалась не той, которую искал Кёя. Широкая и пустынная, она безмолвно простиралась в обе стороны, совершенно идентичная, казалось, нарочно такого не сделаешь, за тем исключением, что по левую руку от перекрестка вдалеке виднелся еще один.
Побежав вперед, Кёя совсем перестал смотреть под ноги, поэтому запнулся о намертво вросший в закаменевшую глину узловатый корень и изрядно приложился к прочерченному гусеницами грейдера рельефу. Но от нарастающего чувства тревоги и ощущения, что теперь он на самом деле потерялся один в незнакомом месте, Хибари не почувствовал боли в разбитом колене и горячей пульсации в ссадине на скуле. Быстро поднявшись, он вновь устремился к замеченному им перекрестку. Холодный ветер дул в лицо, дорога шла на подъем, и Кёя, совсем запыхавшись, пошел шагом.
И только выйдя на новое пересечение, он вспомнил, что от шоссе они с Ханеумой шли напрямик до леса, и никаких перекрестков на той просеке не было. По сторонам от дороги высились сосны, такие старые, что едва не касались макушками низких серых облаков.
Кёя пожалел, что выбросил карту: с ней он смог хотя бы понять, существуют ли эти вселяющие в его душу ледяной ужас дороги на самом деле, или же он блуждает в иллюзии. Удивительная, почти парковая регулярность леса, прямота дорог и четкость их пересечений, как будто они прочерчены по линейке, подсказывали Хибари, что без обмана здесь не обошлось. Еще не зная, как с ними бороться, Хибари Кёя опасался иллюзий. Ведь они не подлежали тому, чтобы расправляться с ними силой, как Кёя привык. Он твердо запомнил одно: если не поддаваться и не верить, иллюзия потеряет силу и рассыплется.
– Этой дороги не существует, – поражаясь идиотизму формулировки, произнес вслух Хибари, криво ухмыльнувшись своей догадке, и ломанул напрямик, вновь углубляясь в чащу, всматриваясь в гущу растительности в надежде увидеть места, которые он запомнил, когда они втроем только заходили в лес.
Мох прекрасно гасил все звуки, и в лесу под вечер стало тихо как в могиле. Кёе казалось, что вот-вот, стоит только свернуть за вон то дерево, и он увидит оставленные ими с Дино и Ромарио следы. Но нет; мало того, Кёя понял, что ходит кругами. Он уже узнавал развилки воображаемых тропинок, на которые попадал повторно, разбросанные там и сям по лесу огромные камни, валуны, поросшие мхом по бокам и мелкими ломкими кустарничками, словно волосами, сверху; но к своему ужасу Кёя не видел следов, на которые так понадеялся в начале пути: смятый мох быстро расправлялся, будто его и не тревожила нога человека. Хибари изо всех сил старался не поддаться панике, ведь ему уже начинало казаться, что его самого не существует, как и оставленных им следов.
Сосновый лес быстро сменился смешанным, но Кёя этого не заметил. Страх одиночества захлестнул его с новой, удесятеренной силой. Хибари несся напрямик, не разбирая дороги, тонфами откидывая с пути низко свисающие ветви и попадающиеся под ноги прутья тонких подрастающих деревец. Из-за густых лиственных крон в лесу стало темно, как в сумерках. Глаза Кёи едва успевали различать вырастающие прямо перед ним словно из-под земли черные стволы.
И только когда деревья внезапно расступились, образовав небольшой овальный просвет, Хибари остановился и огляделся, едва переводя дыхание: он стоял на топкой низкой поляне, поросшей дикими каллами, и обрамленной ажурными куртинами папоротника, дугообразно склоняющего перистые вайи к черной вязкой жиже, покрывающей это окно. С ужасом Кёя понял, что оказался на болоте и что его ноги уже по щиколотку увязли в трясине. В довершение всему из сгустившихся туч наконец полил мелкий мочкий дождь.
Капли шуршали по вайям папоротника, щелкали по водянистым листьям калл, гулко стукали по напитанной водой поверхности топи. Каллы тянулись к Хибари белыми призрачно светящимися цветками, касались холодными листьями ног. Ухватившись за ближайший папоротник, Кёя рывком выскочил из зарастающего болотца и решил впредь быть осмотрительнее. Он был наслышан о том, что такие на первый взгляд безобидные трясины могут засосать человека, и чем сильнее тот борется, тем глубже погружается в топь.
В надвигающихся сумерках в и без того мрачной еловой чаще, куда попал Хибари, стало совсем темно. Громко, будто над самым ухом Кёи протяжно вскрикнула неясыть. Хибари шарахнулся от резкого звука, разорвавшего тишину, и прижался спиной к стволу старой ели. Тоскливый крик ночной птицы буквально выдирал душу. Сердце Кёи бешено колотилось от ужаса, по ощущениям провалившись в живот. Прижав к груди кулаки с зажатыми в них тонфами, Хибари зарычал от досады, от самого того факта, что ему становилось страшно. Оно не имело права! Это животное чувство нарушало распорядок его внутреннего мира, где самым сильным существом был сам Хибари Кёя, и не было места глупым эмоциям, и уж тем более позорному страху одиночества.
Злость придала Хибари уверенности. Пробуя почву ногой, прежде чем наступить, и перескакивая по распростертым по поверхности земли корням от дерева к дереву, Кёя осторожно двинулся прочь от этого гиблого места. Когда почва под ногами перестала хлюпать, он пошел быстрее, а затем снова побежал, уверенный в том, что направление в этот раз выбрал правильное.
На пути Хибари возникла новая стена папоротника, похожая на то болото, но местность постепенно шла в гору, поэтому Кёя, не раздумывая, вбежал в эти заросли, намереваясь пересечь их по прямой. Первые несколько десятков метров он преодолел с легкостью, но дальше папоротники начинали расти все гуще, полностью скрывая от глаз почву, и Хибари снова стало страшно. Ему давно показалось, что в этом лесу все против него, вот и папоротники как назло хватают его своими бархатистыми вайями, то хлещут по лицу и рукам, то мягко поглаживают невесомыми зубчатыми пальцами светло-зеленых пластинок, баюкая и будто приглашая остановиться на отдых в их объятиях, упасть в ломкие листья хоть ненадолго. Как живые.
Перепуганный, Хибари побежал сквозь заросли, куда глаза глядят. Папоротники еще яростнее застегали его по лицу. Кёя отбивался от них тонфами, и они смыкались за его спиной, шелестя и будто насмехаясь над слабостью человека перед величием дикой природы.
Хибари впервые в жизни задумался о том, что, несмотря на его любовь к тишине и порядку, он был связан невидимыми нитями с множеством людей, и нити эти образовывали что-то наподобие паутинки, в которой он покачивался, парил, свободно раскинув руки и ноги. Однако оказавшись отрезанным от них всех, Кёя почти физически ощущал, как рвались эти нити, рвались одна за другой. Никто из всех тех, кого он знал, сейчас не думал о нем, не мог прийти на помощь, даже если бы он преодолел себя и попросил. И только одна нить продолжала тянуться от него – к Каваллоне. По ней-то Кёя и продолжал свой путь, и в данный момент она была смыслом его существования.
«Где же тебя носит, Ханеума?» – отчаянным рывком Хибари вырвался из цепких объятий папоротника на относительно свободное место и усталой спотыкающейся рысцой направился вперед.
Впервые в жизни он мечтал увидеть своего тренера и услышать его голос, с мягким акцентом и нотками легкого укора выговаривающий его имя. Хибари боялся признаться самому себе, что не помнит голоса Каваллоне, а в ушах вместо него звучит голос того, чужого Дино, тихий, вкрадчивый, как у Полоза из детских страшилок, коими Хибари Кёя считал все легенды, выдуманные жалкими слабыми людьми для оправдания собственных суеверных страхов.
«Будь бдителен, Кёя…»
– Босс, что-то вашего ученика долго нет, – взволнованно проговорил Ромарио, разглядывая в бинокль прилегающую к лесу обочину шоссе, на котором они остановили джип, – может, пора вызывать наших бойцов, чтобы прочесали лес? До наступления темноты осталось всего сорок минут…
– Терпение, мой друг, – рассеянно ответил стоящий рядом с джипом Дино, сканируя взглядом противоположное направление дороги, – я уверен, что он сумеет выбраться самостоятельно.
Каваллоне уже и сам начинал беспокоиться, но тщательно скрывал не подобающие боссу могущественного клана малодушные поползновения ринуться обратно в лес к тому самому месту, где оставил Кёю, беспомощного, насмерть испуганного и связанного. Хотя без Ромарио, пожалуй, не стоило.
– Босс, вы не забыли снять с леса иллюзию? – осторожно напомнил верный подручный. – Иначе ваш подопечный ни в жизни оттуда не выберется без вашей помощи.
– Ах, да, Ромарио, – Дино сдержанно улыбнулся, – уже с час назад, ровно в тот момент, когда мы с тобой вернулись к машине. Ты же прекрасно знаешь, что чары спадают, как только я снимаю это кольцо.
Дино продемонстрировал Ромарио, что кольца на нем нет и в помине. Стянув с пальца то самое кольцо, Каваллоне снова стал самым обыкновенным Дино, общительным, добрым и с душой нараспашку, тем самым Дино, которого так вожделел увидеть плутающий в лесу Кёя.
Хибари потерял счет времени и выбился из сил, но когда между деревьев мелькнул какой-то просвет, более явственный, чем те, которые оказывались всего-навсего полянами в лесу, он рванулся туда едва ли не бегом. Сосны и подлесок постепенно расступались, под ногами с шорохом ломались заросли хвоща. Круглые кристально прозрачные капли на тонких хрупких веточках, невесомо раскинутых во влажном воздухе, сияли алмазным блеском в последних лучах выглянувшего над горизонтом солнца. По пути Хибари то и дело отмечал краем взгляда мокрые скользкие даже на вид грибы, желтые и красно-коричневые, в воронкообразных шляпках которых скапливалась прозрачная вода. Ему очень хотелось пить. Бежать стало труднее – брюки промокли выше колен и теперь неприятным холодом липли к ногам, задерживая каждый шаг.
Впереди возникла глубокая канава, к счастью почти сухая и заросшая к концу лета высокими стеблями рогоза и кочками сухой шелестящей осоки, вытянувшей всю воду из почвы. Другой берег канавы высоко наверху открывался обочиной шоссе. Кёя с разбегу вскарабкался до середины крутого склона, и, хватаясь за прутья молодой поросли, выбрался на асфальт. Грязный, растрепанный, в мокрых и порванных брюках, и с не менее паскудным ощущением в груди, Хибари не был горд собой, несмотря на то, что, казалось, преодолел все препятствия. По правую руку метрах в четырехстах он увидел припаркованный черный джип. Внезапно, его всё еще ждали. Как это мило с их стороны.
– Кёя, ну где же ты пропадал?! – сунув бинокль в руки Ромарио, Дино бегом бросился навстречу Хибари.
Кёя, который еще с четверть часа назад грезил о том, чтобы вновь узреть между деревьев силуэт Ханеумы, его нелепую безразмерную куртку и сияющие как золото в рыцарских легендах блондинистые волосы, теперь был в гневе. Испуг мгновенно прошел, его место заняла всеобъемлющая ярость.
Хибари попытался от души приложить запыхавшегося Дино тонфой, но под басовитый смешок подогнавшего джип Ромарио удар прошел по касательной.
– Ой-ей-ей, Кё-я, – обиженно протянул Дино, потирая ушибленную скулу, – как ты встречаешь своего репетитора? Неужели ты совсем не рад меня видеть, а? И что это у тебя с лицом? – Каваллоне осторожно приподнял пальцами подбородок подростка, поворачивая его голову в сторону и осматривая ссадины, – Кёя, промыть надо, пойдем к машине, – в лучистых глазах читались искренние забота и сострадание.
Памятуя о Реборне, Каваллоне старался быть милосердным репетитором.
Хибари отвел глаза и засопел, сдерживая подкативший к горлу ком. Сегодня он понял, насколько ему, оказывается, дорог этот Каваллоне.
Дино усадил его на открытый багажник и достал аптечку. При ненавязчивом присутствии Ромарио он оказался достаточно ловким врачевателем, Кёя зачарованно наблюдал за неожиданно грациозными движениями и почти не ощущал, как антисептик щиплет кожу.
– Кёя, еще что-нибудь болит? Эй, Кёя! – Дино пощелкал пальцами у него перед носом. Вспышка ярости у подростка сменилась сонной апатией.
Хибари неопределенно мотнул головой. Он слишком устал, чтобы концентрироваться на чем-либо. Этот – знакомый – Дино его совершенно не пугал, даже наоборот, Кёя испытывал к нему некоторое доверие. Такое, что мог позволить себе расслабиться и оставить ему на откуп заботу о своих ранах.
– Так… Ты, похоже, упал, – резюмировал Дино, при беглом осмотре заметив дыру на брюках и пыльный желтый след, характерно отпечатавшийся на школьной форме, – снимай-ка штанишки.
– Что? – Хибари на секунду вернулся к реальности и приказ Каваллоне показался ему неуместным.
Зачем еще раздеваться, если и так холодно?
– Я сейчас быстро обработаю твои ссадины и дам запасную одежду, не в этом же тебе ходить.
Понимая шоковое состояние парня, Дино сам расстегнул его брюки и, приподняв под мышки, буквально вытряхнул Кёю из них. Затем, собственноручно сняв с него сапоги, Каваллоне усадил Кёю обратно и склонился над его в кровь разбитым коленом, уже распухшим и ставшим густого багрового с синевой цвета. Хибари тихо зашипел, когда Дино стал осторожно прощупывать, целы ли кости, двигая коленную чашечку под болезненным отеком.
– Чшш, Кёя, сейчас все пройдет, вот только перевяжу… Если больно, держись за меня, – приговаривал Каваллоне, отрезая конец бинта и фиксируя повязку пластырем, – ну, вот видишь?
Собрав аптечку, он потянулся вглубь багажника и достал спортивную сумку.
– Это моя запасная одежда, – пояснил Дино, – тебе она, конечно, безбожно велика, но лучше, чем ничего. Давай помогу!
Закатав слишком длинные штанины и рукава на безвольно опущенных руках Хибари, Дино, недолго думая, снял с себя куртку и завернул в нее продрогшего подростка, подталкивая к задней дверце машины и помогая забраться на сидение. Последним, что запечатлелось в памяти Кёи, был поднимающийся в прояснившееся сиреневатое небо над вырубкой огромный темно-желтый шар неполной луны, объемный и тяжелый настолько, что должен был вот-вот сорваться с небес.
Дино предпочел свое обычное пассажирское кресло впереди местечку рядом с Кёей и вопреки правилам не стал пристегиваться, а вместо этого тепло обнял мелко дрожащего Хибари и прижался щекой к взъерошенной макушке. Кёю знобило. В полумраке салона упакованный в куртку с чужого плеча он был похож на нахохленного птенца, случайно выпавшего из гнезда после первой попытки взлететь.
– Кёя, – серьезно проговорил Дино тихим умиротворяющим голосом, – ты справился.
Он мягко поцеловал Хибари в переносицу и сказал Ромарио:
– Поехали. Только не спеши.
Кёя был готов простить Дино подобную фамильярность, лишь бы тот больше не бросал его одного.
– А ты… – Хибари, цепляясь за одежду Каваллоне, чуть отстранился от него, искоса заглядывая в ставшие нормальными глаза, – ты покажешь мне еще раз свое настоящее лицо?
– Покажу, Кёя, покажу, – шепнул Дино, прижимаясь щекой к спутанным волосам. – А сейчас тебе лучше поспать, мой маленький храбрый Кёя…
Каваллоне бережно прижал к себе драгоценный сверток, из которого забавно торчала одна взъерошенная темная макушка.
@темы: 2013, Дино Каваллоне, тексты, Mafia Wars, яой, фанфики, Хибари Кёя, yaoi, Katekyo Hitman Reborn!, Hibari Kyoya, Dino Cavallone
